Театральная фотография - что это такое? Инструкция по применению

Участник клуба «Российское фото» и фотограф театральных постановок и концертов Георгий Безбородов является профессионалом своего дела — список запечатленных им мероприятий просто поражает, что уж говорить о непревзойденном качестве фотографий. В своем материале Георгий рассказал журналу, как ему удается снимать спектакли с самых непредсказуемых ракурсов, как стать невидимым для зрителей театра и что думают сами деятели театров о театральной фотографии.

Медитация начинается с вешалки.

Но даже не с той, которая в театре, а с той, что у меня дома. Сейчас расскажу.

Лучший учитель театральной фотографии — Константин Сергеевич Станиславский. Описанные в его книгах упражнения для актеров как будто сошли со страниц буддийских манускриптов — они про развитие важнейших для каждого человека навыков «записи» и передачи информации.

Хорошо, но при чем тут фотограф? Это актеры играют, а он снимает. Да, но нет: уже даже физики со своими квантовыми теориями доказали, что наблюдатель меняет наблюдаемое, а нам, гуманитариям, это известно с древнейших времен. Таким образом, фотограф — тоже участник постановки, к тому же он формирует взгляд на сцену тех, кто увидит спектакль только через его объектив.

Чему учил нас великий Станиславский? Вживаться в роль, становиться на время тем, кого играешь, но есть ли такая возможность у фотографа? Почти никогда ты не видишь спектакль или даже его сценарий до съемки, у тебя нет времени вжиться в роль героев, все приходится делать без репетиций, в реальном времени... 

Просто будь.

Удобнее всего устроиться на хорошем месте, достать полосатый репортажный зум и отлично отщелкать спектакль. Для классического театра это в самый раз: как будто художник нашел хорошую точку, разложил мольберт и пишет пейзаж с натуры.

В некоторых случаях это единственный вариант (нельзя ходить по залу и т. д.), но я стараюсь его всячески избегать, так как результат будет качественный, но предсказуемый. И для современного театра, который стремится вовлекать зрителя в действо, а не просто показывать что-то вдалеке на сцене, такой способ съемки не очень подходит.

Чтобы показать иммерсивность современной постановки, приходится самому быть иммерсивным — здесь и сейчас, в потоке. Не думать, отпустить ум, слиться с действием. Тело само пусть снимает, оно помнит, как. Тело имеет свои центры сознания, которые работают иным, чем голова, образом, намного точнее и быстрее. Яркий пример: когда падает чашка, ты ее хватаешь на лету — и лишь потом осознаешь, что она падала, но ты ее поймал и ваще молодец))

Но есть одна маленькая деталь: тело должно быть достаточно свободным и текучим, чтобы иметь возможность так работать, поворачиваться, приседать или нажимать на кнопку, не отвлекая меня от «стратегического созерцания». Я же хоть и медитирую практически, но не в бессознательном состоянии, надо следить за переключением режимов съемки, сменой объективов, предугадывать, в каком углу зала вскоре будет самое интересное, и вовремя там оказаться с наилучшего ракурса.

В школе нас не учили правильно двигаться, дышать, смотреть... приходится наверстывать уже во взрослом состоянии, что требует осознанных усилий. Я работаю с телом и сознанием через традиционные русские практики — кресение (от слова «крес» — огонь) и лажение (от слова «лад»), дополняя их элементами из других традиционных культур — от тантры до ушу. 

Исчезни.

Важно не мешать, быть совершенно незаметным. Это самое сложное. Я вхожу в состояние «невидимости» еще заранее, выходя из дома, постепенно втягиваю все внимание внутрь, так, что люди на улице и в метро даже порой не замечают меня, налетают случайно. А я не хрупкая девушка, а довольно крупный и тяжелый объект.

Важно не ломать ритм действа: никого не смутит щелчок затвора или клацанье при смене объектива во время шумного момента, но нет ничего хуже малейшего звука в немой сцене. Да, современные камеры могут снимать вообще без звука, но еще лучше внутренне влиться в ритм спектакля, тогда все движения становятся «к месту» и не нарушают рисунок постановки. Тут тоже нужна тренировка: можно, например, двигаться в толпе, предугадывая пустоты между людьми и «втекая» в них — это даст телесное ощущение вовлеченности и гармонии с происходящим вокруг. И еще предвидение: что произойдет через мгновение. Это важно: успеть поймать движение, которое уже началось, практически невозможно, но если понимаешь, что актер вот-вот встанет или даже взлетит, то успеть легко. 

Будь легким, как бабочка.

Перепробовав много объективов, по-прежнему остаюсь приверженцем мануальной оптики и снимаю в основном ими, несмотря на отсутствие зума и автофокуса, и вот почему: чистые и прозрачные цвета, акварельные немного, вся картинка «воздушная»; хорошо сохраняют информацию в тенях и переосвещенных областях, потом есть что в редакторе подтянуть — в театре очень часто картинка слишком для фотоаппарата контрастная; одинаково прекрасная резкость по всему кадру, никакой «каши» в углах, можно смело снимать начиная с самой открытой диафрагмы — 1,4; почти не боятся контрового света, и, тем более, бокового, если попадает софит, то или он незаметен, или выходит красиво; восхитительное фирменное боке — ну это и так все знают

Мануальная оптика заставляет каждый момент оставаться «живым»: менять точку съемки, крутить резкость, менять объективы — невозможно работать вполглаза. Для меня это принципиально важно — я как бы помещаю себя в обстоятельства, где просто вынужден быть легким и подвижным.

Сними то, не знаю что.

Самое интересное, что театру фотографии больше всего нужны тогда, когда снимать еще нечего: костюмы и декорации доделываются, свет настраивается, подготовка красивой картинки в процессе, но горят афиша нового спектакля и рассылка пресс-релизов. Когда все будет готово, и на пресс-показ соберут корреспондентов, фотографий будет много, красивых и разных. А пока....

Понятно, что можно наколлажировать чего-нибудь «из старенького», но есть и другой выход — съемка в репетиционном зале. Впрочем, тут есть существенное препятствие — совершенно негодный фон: вешалки, куски декораций и прочий театральный хлам плюс ограниченное пространство. Но это же и интересно: ты вынужденно оказываешься в гуще событий, когда актеры работают со всех сторон от тебя, а ты крутишься во все стороны, выхватываешь кадры, уворачиваясь с траектории их движения. Естественно, с максимально открытой диафрагмой, чтобы не отвлекал фон. Объекты съемки проносятся с огромной скоростью на маленьком расстоянии — очень увлекательно) Поймать кадр ПОЧТИ невозможно, зато это «почти» выходит очень эмоционально.

Самая же идеальная ситуация — даже не пресс-показ, а прогон, это когда все декорации и костюмы уже есть, а зрителей, которым можно мешать, и коллег, об которых бьешься порой объективами, — нет. Одно удовольствие! Можно даже немного залезть на сцену. 

Я рассказал, что есть театральная фотография для меня. Естественно, снимаю я не только для собственного удовольствия, но для пользы театра, поэтому мне было интересно посмотреть «с другой стороны сцены», и я попросил театральных профессионалов рассказать, что же значит театральная фотография для них. 

Сергей Шнырёв, актер театра и кино:

— В театральной фотографии важнее всего то, что называется «жизнью человеческого духа». Жизнь тела тоже важна, как и Жизнь вообще. Меньше всего интересны красивые «позерские» фото артистов. А вот если фотографу удается, хотя бы в небольшой степени, проникнуть внутрь героя, передать мысль, чувство, образ, все то, что волнует актера в конкретной роли, тогда — удача! И, возможно, взгляд фотографа откроет самому артисту что-то еще не сформулированное, новое для него самого. Тогда — это удача вдвойне.

Важно снять хороший крупный план. Ведь зритель лишен возможности совсем близко разглядеть актера, а значит, в полной мере увидеть всю гамму чувств персонажа. Выразительный жест, схваченный фотографом, также важен, ведь тело говорит о герое иногда больше, чем слова.

В отличие от кино, где актер так или иначе работает на камеру, учитывает ее присутствие, в театре он обладает особой привилегией — создавать и транслировать роль без оглядки, свободно, оставаясь лишь в рамках придуманного вместе с режиссером образа. Наверное, поэтому театральные образы актеров, дошедшие до нас в фотографиях, так значительно отличаются от их киноработ. И часто бывают выразительнее, неожиданнее, глубже.

Наталья Семёнова, режиссер, Содружество Актеров Музыкантов и... (САМи):

— Я считаю театральную фотографию самостоятельным видом искусства. Это всегда собственный взгляд фотографа на спектакль. Причем взгляд сегодня. Завтра он будет уже другим, как и спектакль. Взгляд другого художника всегда интересен, таким образом ты вступаешь в диалог, открывающий новые стороны твоей работы и тебя самого.

Дарья Шадрина, креативный продюсер:

— В идеале фотограф должен быть знаком с театром, его актерами, режиссером, художником постановки. Между ними формируется доверие, фотограф становится своим. Фотограф говорит на одном художественном языке с командой спектакля и рассказывает историю такой, как задумали ее создатели. Именно поэтому в большинстве театров есть свои фотографы — cоратники, которые много лет снимают в театре репетиции, спектакли, важные события в жизни театра. Например, спектакли Гоголь-центра лучше всех снимает Ира Полярная, а спектакли театра СТИ — Александр Иванишин.

В иммерсивном театре зрители становятся участниками действия, человеку часто нужно выйти за рамки своего обычного поведения. Для этого требуется большая смелость и открытость. Это очень хрупкий момент. При съемке иммерсивного спектакля фотографу, как нигде, важны деликатность, умение работать максимально незаметно. В моей практике сотрудничества с театром Kamchatka театр изначально четко прописал сцены и рабочие точки, в которых мог находиться фотограф (фото спектаклей Habitaculum и Kamchatka — Г. Безбородов), и сцены, где съемка была строго запрещена, они оставались местом privacy для актера и зрителя, местом для выражения очень искренних эмоций и получения нового личного опыта.

Дмитрий Казаков, PR-директор первого образовательного театра «Театр изменений» (СПб):

— Со стороны организатора мероприятий и PR-директора театра хотел добавить, что очень важно отразить не только действие на сцене, но и эмоции зрителей.

Театр сейчас становится иммерсивным, все больше режиссеров вовлекают гостей в действие спектакля, делают их полноценными участниками.

На мой взгляд, интересно было бы увидеть чувства зрителей от покупки билетов, ожидания у входа театра и перед входом в зрительный зал, во время посещения театрального буфета (в некоторых местах еще сохранился их дух) и, конечно, спектр эмоций после окончания театрального действа. Если планировать заранее, то фотограф может стать полноценным участником труппы и помочь в решении режиссерских задумок.

Хороший фотохудожник, со своим видением спектакля, всегда найдет понимание со стороны организатора.

Можно рассматривать театральную фотографию как запечатление того, что делают актеры, можно — как репортаж с места события, а можно как самостоятельный арт-проект, в котором спектакль — натура, а авторский взгляд творит с ней что-то свое, порой даже то, что и не снилось режиссеру. Но это три совершенно разных состояния в момент съемки и три совершенно разных результата. Выбирайте на вкус. 

Георгий Безбородов
Сайт автора: https://time4brand.ru/photo

Об авторе

По образованию архитектор, МархИ, член Союза фотохудожников России, советник председателя Российского экологического общества, член Русского географического общества, клуба «Российское фото», сооснователь Института органического сельского хозяйства, директор маркетингового агентства Time4brand.

Снимать начал в 14 лет камерой «Агат-18», которой обзавидовались бы все ломографисты. Отец научил не только снимать, но проявлять, печатать и даже фотошопить вручную. Архитектурное образование очень помогает: композиция, объем, свет, перспектива, история искусств, живопись и графика, понимание города. Работал несколько лет дизайнером, много фотошопил, процесс понимает, но тем более любит живые фотографии. Конечно, без компьютера никак, но основное волшебство — в съемке. Создает и продвигает бренды, а это теснейшее взаимопроникновение вербального и невербального, слова и образа.